Apparat: «Хотел доказать себе, что я не заезженная пластинка»

У  Apparat, проекта берлинского продюсера Саши Ринга, вышел альбом LP5. DTF Magazine созвонился с музыкантом и поговорил с ним о метаморфозах в звучании, клубах Берлина, о его собаке (“Погуглите, как она выглядит, и узнаете мой характер”), о сложностях в общении с людьми и музыке как способе разобраться в себе

В августе 2017-го немецкая супергруппа Moderat — коллаборация электронщиков Apparat и Modeselektor — объявила, что ставит совместный проект на паузу. В сентябре музыканты отыграли в родном Берлине аншлаговый концерт, собрав около семнадцати тысяч слушателей, после чего сосредоточились на сольных проектах.

В феврале этого года Modeselektor выпустили альбом Who Else, а теперь свой пятый студийный альбом с характерным названием LP5 представил Apparat. Уже в апреле Саша Ринг отправляется в европейский тур в поддержку релиза, в рамках которого выступит и в Киеве.

— Сегодня вышел твой новый альбом LP5. Можешь описать его тремя словами?

— Тремя словами? No fucking way! Это три слова! (Смеется) Не знаю, не могу вложиться в несколько слов. Я думал, что уже достаточно опытный и не буду нервничать перед выходом альбома, но оказалось иначе: меня все же волнует, какую реакцию он вызовет. Это стало для меня сюрпризом, потому что я думал, что выше всего это.

— Сколько времени у тебя ушло на запись?

— Наверное, около двух лет. Я начал записываться, после того как мы с Moderat закончили «III», — сделал двухмесячный перерыв и вернулся в студию. Думаю, я никогда бы не смог сделать этот альбом без Moderat.

— Какую задачу ты поставил перед собой, придя в студию?

— К тому моменту, как мы начали работать над этим альбомом, я был с Moderat в режиме нон-стоп уже четыре года. По сути, мне хотелось какого-то контраста. Мой принцип — осваивать противоположное, вместо того чтобы долго заниматься одним и тем же. И после того, как мы записали третий альбом Moderat и все закрутилось снова, мне захотелось доказать себе, что я не заезженная пластинка и по-прежнему могу делать что-то другое.

— С момента выхода первого альбома Apparat прошло уже 18 лет. Какие события за этот период стали переломными в твоей карьере?

— (Фыркает и произносит что-то на немецком) На самом деле, я очень благодарен, что моя карьера развивалась неторопливо. Да, был момент с Moderat, когда Bad Kingdom стали крутить по радио. Но в целом процесс был естественным и неспешным. Так что переломных моментов я не припомню, кроме разве что эпизода с Moderat, когда мы играли на главной сцене одного фестиваля, я упал с гребаной сцены и чуть не сломал ногу. Но в целом, когда я оглядываюсь назад, радуюсь, что процесс был медленным и здоровым, — думаю, это куда лучше, чем записать суперхит и проснуться знаменитым, потому что с этим очень тяжело совладать.

— Том Йорк как-то сказал, что с удовольствием подготовил бы альбом, используя один только компьютер и забыв о существовании гитары. Ты же начинал с чисто электронного звучания, а теперь в своих интервью говоришь, что в твоей студии много живых инструментов, мол, «так веселее». С чем связаны такие метаморфозы?

— Это был очень долгий процесс. Я вырос на рейвах, в течение 10 лет слушал только техно. Под техно я имею в виду и IDM, более экспериментальную электронную музыку, но ничего, кроме электроники. Спустя 10 лет я созрел для чего-то нового, но не знал, как к этому новому подступиться. Меня начали приглашать на фестивали.

До этого я никогда не был на фестивалях, только на ивентах и вечеринках электронной музыки. За несколько дней я увидел множество групп, получил массу новой информации. Я понял, что есть много крутой музыки, кроме электроники, и с помощью пианино и гитар можно делать уйму интересных штук. После этого мне захотелось использовать все возможные звуки и не ограничиваться одной лишь электроникой.

— С тем же Томом Йорком вы получили награды за саундтреки на прошлогоднем кинофестивале в Венеции. Как так получилось, что ты написал музыку к фильму «Революция на Капри»? Была ли у тебя творческая свобода в процессе или нужно было строго следовать определенным вводным от команды фильма?

— Я и раньше делал музыку для фильмов. Мне всегда хотелось попробовать себя в этой области, это интересно. Да и люди часто воспринимают мою музыку так, будто, слушая ее, видят картинки.

Режиссер Марио Мартоне зацепил меня на концерте — я играл в театре в Турине, а он был боссом этого театра. И когда он взялся за новый фильм [историческую драму Leopardi — прим. DTF Magazine], вспомнил обо мне. Он спросил, хочу ли я написать саундтрек, причем времени было в обрез.

Три года спустя он предложил написать музыку для «Революции на Капри», причем уже в самом начале работы над фильмом. Я был на съемках, тусовался с актерами — в фильме есть сцены с живой музыкой и мне пришлось учить играть актеров, которые не имеют отношения к музыке. Тогда я подумал, что отлично справлюсь с этой задачей, потому что сам я не очень хороший музыкант, и смогу объяснить им все со своей колокольни…

(Разговор прерывает лай. «Эй! — негодует Apparat и объясняет: — Извини, это моя собака»)

…Поэтому я подумал, что могу растолковать им все со своей точки зрения, поделиться своими идеями минимализма…

(Собака вновь начинает гавкать. «В чем, блядь, твоя проблема? — повышает голос Apparat и снова учтиво просит прощения: — Извини. Моя собака напугана музыкой, которую делает моя группа»)

— Актеры научились играть? Ты доволен конечным результатом?

— Да, для меня это было чем-то вроде просветления, потому что я вновь осознал, что лучше всего создавать музыку с минималистским подходом. Я попросил часть актеров постоянно наигрывать две ноты по очереди (напевает: «пум-пум, пум-пум»). А других — две-три другие ноты. Они делали так несколько минут, а потом по сигналу поменялись партиями.

В этом не было ничего сложного, но, учитывая, что это одновременно делали шесть или семь человек, получилось действительно здорово.

— LP5, как по мне, звучит еще меланхоличнее и задумчивее, чем предыдущие работы Apparat. Какой ты человек вне музыки? Любишь шумные компании или проводить время со своей собакой?

— Раз уж мы заговорили о моей собаке, можешь погуглить, как она выглядит, и узнаешь мой характер. Люди обычно заводят себе собак, которые соответствуют их характеру.

Мы были в Испании, и я привез оттуда испанского гальго, потому что там много таких собак на улицах. Испанские гальго очень застенчивые, и им некомфортно находиться в людных местах. Они, можно сказать, чувствительные, как и я.

Знаешь, это очень странно, потому что я постоянно должен общаться с большим количеством людей, когда выступаю, даю интервью и т. д. Но мне никогда это не давалось легко, поэтому я и начинал как одиночка в студии — там мне действительно комфортно.

— Ты до сих пор чувствуешь стресс, когда общаешься с большим количеством людей, или привык к этому?

— В какой-то степени я привык, правда, потребовалось много практики. Но для меня это до сих пор вызов. Я люблю отделяться от людей и часто испытываю меланхолию — из нее и появляется моя музыка. Я делаю музыку, чтобы переварить и разобраться со всем, что происходит со мной. Обычно я не особо об этом распространяюсь — просто иду в студию и делаю музыку. Это мой способ разобраться в себе.

— Некоторые немецкие группы, например Einstürzende Neubauten и Rammstein, стали всемирно известными, исполняя песни на немецком. Почему Apparat решил использовать английский? Чтобы не рисковать?

— Думаю, это связано с тем, что моя первая запись после релиза внезапно разошлась по миру. Электронная сцена сама по себе интернациональна. Обычно, когда ты играешь в рок-группе [и твои песни не на английском], твои шансы на международный успех призрачны. Но для электронного музыканта нет границ, и это круто. Первые лайвы я играл в Голландии, во Франции, уже тогда я воспринимал музыку как что-то интернациональное. А о том, чтобы петь на немецком, я никогда не думал, потому что это звучало бы почти провинциально.

— Moderat пока в творческом отпуске. Скучаешь по лайвам с Гернотом и Себастьяном? Когда ожидать нового студийного материала, концертов Moderat?

— Они мои друзья, и я вижусь с ними. Сейчас я не скучаю по Moderat, потому что рад нынешнему контрасту. Мне нравится играть с группой — с гитарами, ударными и так далее. Здесь совершенно другой концепт живых шоу, и это вносит в мою жизнь разнообразие.

А еще мне кажется, что теперь Modeselektor делает совершенно противоположную музыку той, что делаю я. Им нравится играть техно. Но, если мы все же решим снова записаться вместе, будет очень интересно. Я без понятия, когда это произойдет, но если произойдет, то мы вновь будем звучать совершенно по-другому, и это круто.

— В 2013-м ты попал в аварию на мотоцикле. Любишь экстрим?

— Я не езжу с сумасшедшей скоростью, как на мотогонках. У меня очень старый винтажный байк. Я попал в аварию на скорости около 60 км/ч, врезался в сраную машину DHL, потому что она резко затормозила передо мной.

— Давай о Берлине. Каким образом, по-твоему, городу удалось стать центром электронной музыки?

— Думаю, это связано с тем, что после объединения [Германии] в городе стало много пространства. Полным-полно пустых зданий и локаций для вечеринок и всего-всего. К тому же все это было очень дешево, Берлин очень доступный для жизни. В то время в Германии техно играли везде. Я сам из сельской местности, и даже у нас была своя техно-сцена. Это был звездный час техно, и Берлин лучше всего подходил для него. Полиции было насрать, в воздухе витал дух свободы. Все начали стекаться в Берлин, это также способствовало тому, что электронная сцена развивалась. Город стал магнитом для большого количества людей с похожими интересами, для меня в том числе.

— Часто в интервью с немецкими электронными музыкантами вспоминают клуб Berghain. А в какие другие клубы ты бы посоветовал сходить?

— Мне сложно ответить, потому что я живу в Берлине 20 лет, но завязал с клубами. Когда я ходил в клубы, все было по-другому. Я о том, что сейчас наши главные клубы — это скорее бизнес и, как по мне, немного растеряли романтику андеграунда.

Хотя я уверен, что по-прежнему существует параллельная вселенная, где люди переживают те же эмоции, что и я, когда переехал в Берлин. Но я не имею к этому отношения, потому что не из тех, кто выходит в свет в субботу и возвращается в среду. (Смеется) Моя жизнь теперь другая, но меня устраивает.

— Молодежь в Украине и на постсоветском все чаще отдает предпочтение рэпу. Что слушают немцы?

— Это общемировая тенденция, характерная не только для Украины. У нас есть что-то странное, вроде клауд-рэпа, который любят детишки. Очень забавно, что вчера я снова немного прикоснулся к молодежной культуре. Я смотрел Boiler Room, и там ребята играли габбер (поджанр техно, популярный в начале 90-х — прим. DTF Magazine). Свою карьеру я начинал, слушая габбер в 90-х, и было прикольно наблюдать за этими чуваками, которые снова играют его. Я подумал, что, возможно, сейчас самое время, чтобы старая музыка вернулась. Но габбер — это, конечно, не о мейнстриме, и он никогда не потеснит хип-хоп. (Смеется)

Концерт Apparat состоится 12 апреля на киностудии им. Довженко.

выиграй билеты на Apparat и другие подарки

22 марта, в день релиза альбома LP5 электронного проекта Apparat участвуйте в городском квесте. Первые пять победителей получат по паре билетов на киевский лайв группы и подарочные сертификаты на бар.

Начните квест в кафе TaKava. Там, среди пластинок, скрывается та, что вам нужна. Вы ее обязательно найдете, а вместе с ней — первую подсказку.

В каждой из пяти локаций вас ждет одна подсказка. Задача: найти их и сделать фото с ними. Шаг за шагом мы предлагаем вам пройтись через PinchukArtCentre, кассы Karabas.com, Золотые Ворота и завершить прогулку в «Косатке».

Придите одними из первых в пункт назначения и получите приз — два билета на концерт и сертификат на бар в размере 1000 грн. Придете позже — все равно получите скидку в размере 25%.

^{Следите за DTF Magazine в Facebook, Instagram, Twitter и Telegram}