Свобода самовыражения, свобода выбора, свобода движения. Эти ценности стали важной частью жизни современной молодежи. Также как и чувство ответственности за себя и мир вокруг — выбирать sustainable-материалы и бренды, ощущать границы и следовать правилам там, где порой хочется действовать совсем без них.
В совместном проекте с Levi’s мы пообщались с тремя героями, которые разделяют эти ценности и предложили им примерить новые джинсы Levi’s Stay Loose — максимально расслабленную модель из мягкого конопляного полотна, разработанного в рамках эко-инициатив бренда.
Это блогер и ведущий тревел-шоу «Орел и решка» Ян Гордиенко, танцор и хореограф-постановщик Дмитрий Присташ, сотрудничавший с «Время и Стекло» и MONATIK, а также режиссер одного из самых обсуждаемых украинских фильмов 2019 года — «Мої думки тихі» — Антонио Лукич.
Levi’s и DTF Magazine представляют
Levi’s и DTF Magazine представляют
Ян Гордиенко
блогер, телеведущий
— Ты нашел занятие своей мечты? Когда ты это понял?
— Могу сказать, что да. У меня были какие-то отклики в раннем детстве, некая фанатичность к личностям и артистам. И мне кажется, что меня больше захватывала не деятельность этих людей, а их популярность. Что-то в этом привлекало. А затем появилось желание и горение к YouTube — так и получилось этим заняться.
— Что самое ценное в твоей работе?
— Свобода самовыражения, коммуникация с новыми интересными людьми и возможность работать с крупными брендами, делать с ними что-то классное.
— В каких случаях правила идут во вред, а в каких — во благо?
— Я поддерживаю break the rules, но только если это не касается других людей. Если это как-то задевает права других людей или государства, то да, это плохо. Когда же break the rules для себя и я не приношу никому ущерб, это вдохновляет.
— По сути, ты работаешь сам на себя и не ограничен рабочими часами в офисе или количеством задач. Как ты справляешься с планированием времени? И действительно ли ты настолько свободен, как может показаться?
— По-разному, у меня это происходит волнами. Иногда я могу работать очень много и нон-стоп: просыпаюсь очень рано, решаю миллиард задач и занимаюсь кучей всяких проектов. А потом мне может надоесть, и я неделю вообще ничего не делаю.
— Когда тебе легче и свободнее работалось: когда ты делал что-то сам и был менее известным или же когда ты достиг определенного успеха, узнаваемости?
— Когда-то я работал на шиномонтаже и автомойке. Конечно же, на тебя немного давят обязательства, но это другая деятельность. Была непосредственно физическая работа: тебе просто нужно было выполнять поставленную задачу и делать это правильно. А теперь у меня абсолютно другое занятие. Поэтому не могу никак это связать.
— Расскажи о своем самом авантюрном поступке.
— Можно было бы сказать, что это прыжки с парашютом. Но если для кого-то это экстрим, то для меня — уже норма. Классно было покататься в Лос-Анджелесе на «самолете для трюков». Мы летали в каньоне, это было весело и прикольно. Но в какой-то момент пилот начал делать массу трюков, которые вызывали огромную перегрузку для организма. У меня просто уплыло лицо, вся кровь ушла из головы, и я почти отключился.
— Недавно ты был ведущим в тревел-шоу «Орел и решка». Такая работа предполагает некую системность и следование общим правилам. Насколько сложно для тебя было перестроиться на такой формат?
— Абсолютно классно. Я не ленивец и ко всем трудностям, вызовам и выходу из зоны комфорта отношусь с приколом.
Одновременно с этим, безусловно, было очень сложно: это же выезды из дому на три недели, проживание и перелеты в не всегда комфортных условиях, суперранние подъемы, весь день на ногах без возможности отдыха. Это было непросто, но очень классно.
— Что для тебя свобода? Возможно, у тебя есть какие-то критерии свободы.
— Сейчас я не чувствую себя полностью свободным, потому что границы закрыты. Но для меня она состоит из нескольких пунктов: свобода перемещения, свобода действий, свобода высказываний и мыслей. И в нашей стране я чувствую себя свободно в этом плане: нет ничего, что я боялся бы сказать или сделать.
— Как ты предпочитаешь выражать свою свободу? Возможно, в одежде, поведении или посредством других действий?
— Я всегда одевался так, как хотел. Раньше я носил вещи, которые были абсолютно дикими. Например, всякие розовые шмотки; они тогда всех очень смущали, но не меня. И я могу свободно переодеться в женский образ — для съемок, конечно, не скажу, что я прямо хожу так. Плюс пару раз делал цветной маникюр, меня это тоже не смущает.
— Без каких принципов ты не достиг бы того, что у тебя есть сейчас?
— Самое главное — это избирательность, а еще умение ждать и работать. Если бы я не был избирательным, то не окружил бы себя людьми, с которыми мне приятно, комфортно и которые «улучшают» меня. Или избирательность в брендах: я мог бы делать кучу другой рекламы и не сотрудничать с теми брендами, которые есть у меня теперь.
— Вспомни самую безумную ситуацию из детства, связанную с нарушением запретов.
— Школьная форма. Она всегда бесила меня, и я пытался ее как-то обойти. Вроде бы и черные брюки, но это какие-то джинсы; вроде бы рубашка, но при этом она расправлена.
Дмитрий Присташ
хореограф-постановщик, танцор
— Как ты попал в танцы?
— Я занимаюсь танцами с шести лет. В детстве это было просто хобби, которое воспитало во мне организованность и характер. Но когда я окончил школу и поступил в университет, мне пришлось бросить танцы. Правда, ненадолго: я проучился на отельно-ресторанном деле два года и снова занялся танцами, параллельно доучиваясь в университете. Тогда же я поучаствовал в первом крупном проекте, это было телешоу «X-Фактор». Так началась моя карьера.
Чем больше ты мелькаешь на кастингах, в студиях, в видео, тем выше вероятность, что тебя заметят. И если после этого ты хорошо покажешь себя, у тебя будет работа. Я много трудился как танцор, но со временем понял, что больше хочу заниматься постановками. Работая хореографом, я не перегораю и чувствую, что это мое.
— Насколько важно следовать правилам в твоей работе?
— Дисциплина и компромисс — залог успеха в хореографии. Нельзя сказать, что в моей работе есть устоявшиеся правила, все-таки это творческий процесс. Но если всегда делать по-своему, не будет результата, к которому стремится вся команда. Дисциплина помогает выполнять задачи, продумывать наперед, понимать, как чувствуют себя танцоры, артист, режиссер. Ограничивать могут лишь задачи. Но даже в этом случае ограничение — это не плохое слово. Такие правила меня не ограничивают, а направляют и помогают понять видение режиссера.
— От чего еще зависит успех проекта, над которым ты работаешь?
— Самое важное в моей работе — это коммуникация. Для постановщика каждое шоу пролетает в момент, в то время как сам процесс подготовки требует много усилий и эмоций. Хореографу важно найти общий язык с артистом, а это, наверное, самое ценное. Ты работаешь с творческими людьми, вы обмениваетесь креативом и развиваетесь вместе.
— Насколько ты свободен в работе с большими проектами?
— За свою карьеру я работал над несколькими большими проектами. Теперь, когда я прихожу на новую работу, меня воспринимают не просто как хорошего танцора или постановщика, а как человека с опытом. Опыт работает на тебя: если у меня есть своя точка зрения, ко мне прислушаются. Но когда ты работаешь с творческими людьми, своя позиция может быть у каждого: все знают, как сделать лучше. Поэтому важно уметь искать компромисс.
Например, я уже второй раз ставлю шоу для группы «Время и Стекло». Над первым шоу работали три хореографа, а в этом году я ставлю его сам. У Нади Дорофеевой, Позитива и команды TRI.Direction, режиссеров этого шоу, есть пожелания к номеру, но как их реализовать — задача хореографа. Мы не были знакомы, но они доверились мне, и я стал хореографом-постановщиком проекта. С тех пор мы постоянно сотрудничаем.
— Что значит свобода для тебя самого?
— Я никогда не видел себя в рутинной работе, не люблю зацикливаться на чем-то одном. А в танцах каждый клип, выступление или постановка приносят новые вызовы. Ты можешь раскрыть себя с любой стороны. Наверное, для меня свобода состоит в праве выбора и возможности создавать что-то свое.
Я осознал важность свободы, когда решил переехать из родного поселка в Киев. Это стало переломным моментом. А переехать я мог, лишь отлично окончив школу и поступив в университет. Я понял, что если хочу чего-то большего, то придется чем-то жертвовать. Чтобы учиться и готовиться к поступлению, мне пришлось жертвовать танцами. Поступив в Киев, я проучился два года и пожертвовал учебой, чтобы вернуться в танцы. Нужно учиться быть свободным, отпуская какие-то моменты, чтобы в будущем иметь возможность к ним вернуться.
— Как ты выражаешь свободу?
— Недавно я понял, что музыка вдохновляет меня не меньше хореографии. Я пишу тексты треков, и у меня вышел сингл на Apple Music. Есть люди, которые записывают 10 демок и не выпускают ничего. Но я все довожу до конца. Первый трек я записал год назад — и сразу выпустил его на SoundCloud. Месяц назад дропнул второй трек на Apple Music под именем PRИSTSH, и от этого у меня открылось новое дыхание. Многие люди воспринимают твое творчество через призму успеха в другой сфере, намного сложнее реализовать себя в чем-то новом. А для меня в этом и есть свобода: я делаю это не для кого-то, а для себя. Нужно меньше бояться и больше творить.
— Устанавливаешь ли ты для себя правила?
— Когда у меня нет работы, я не соблюдаю режим. Могу целый день заниматься саморазвитием, а могу ничего не делать. Среди танцоров есть негласное правило: если не хочется танцевать, то нельзя себя пересиливать. Конечно, бывают дедлайны, но в обычных ситуациях важно к этому прислушиваться. В работе у меня дисциплина на первом месте, но все, что вне работы, это поток. В жизни важно держать баланс. Пока ты находишься в состоянии внутренней борьбы, всегда интересно что-либо делать. Но когда делаешь все в рамках режима, ощущение жизни пропадает.
Антонио Лукич
режиссер фильма «Мої думки тихі»
— Как ты попал в киноиндустрию?
— Сперва у меня были большие бизнес-амбиции. Еще перед окончанием школы я начал продавать вещи в интернете. Это было в 2008 году, я сдавал ВНО, а потом шел получать деньги через Western Union. Только мне не было восемнадцати, и я постоянно просил у своего старшего друга с паспортом забирать деньги за меня. Вещи уже тогда были заметной частью моей жизни, хоть я себе в этом не признавался. Так вот, я думал, что буду бизнесменом, хорошо сдал ВНО. Но мама подсказала попробовать себя в чем-то другом, например в режиссуре. Я приехал в Киев и в очереди на подачу документов впервые услышал имена Федерико Феллини и Майкла Бэя.
— Как ты понял, что режиссура — это твое?
— Долго не мог понять. Сперва мастер курса Роман Ширман весь курс отговаривал от занятий кино. Он просто сказал на первой лекции, что доучатся из нас немногие и вряд ли хотя бы один из нас станет режиссером. Звучало это угрожающе и достаточно правдиво, хотя наш курс был потрясающе талантливым.
— Что самое ценное в твоей работе?
— Смелость в творческом подходе, наверное. Я просто не боюсь провалиться, поэтому пробую всегда разное. Ни одна из моих короткометражек не повторяется. То есть кто-то может сказать, что угадывается мой еще не сформировавшийся почерк, но это все разные истории. Грустный рассказ путешествия на Байкал, мокьюментари про четырехмиллиардного человека, фильм про высокого парня.
— В каких случаях правила идут во вред?
— Когда сбивают со своего пути и ты начинаешь мыслить не категориями «удивить», а категориями «угодить». Но эти вещи все же нужно знать, правила монтажа и драматургии, к примеру. Это дает хорошую теоретическую базу, понимание культурного контекста, ты можешь на равных беседовать с любым кинокритиком.
— А ты когда-нибудь нарушал правила во благо?
— Да, конечно. Нас учили думать эмоционально, а реализовывать рационально. В рамках таких ограничений ты можешь позволить себе нарушить какие-то правила. Вот я снимал своего соседа по комнате в общежитии скрытой камерой в течение года и сделал документальный фильм. Я показал ему какие-то кадры, и когда он их смотрел, я тоже снимал его скрытой камерой. Сосед стал достаточно известным театральным режиссером, это Давид Петросян. Недавно он даже получил театральную награду «Киевскую пектораль». Поэтому я этот фильм до сих пор никому не показываю, жду, когда он станет совсем известным.
— Когда тебе работалось легче и свободнее: когда ты делал что-то сам и был менее известным или же когда ты достиг определенной узнаваемости?
— Когда делал сам, конечно. Сейчас я заложник ожиданий. Когда я снимал «Кто подставил Кима Кузина», это был какой-то манифест свободы, я делал все, что хотел. У меня там были и экстрасенсы, и хроника, и плакаты с Леонардо Дикаприо падали, я падал, фаеры в поле жгли. Теперь я уже более аккуратен.
— Что ты можешь рассказать о новом фильме?
— Фильм называется «Люксембург, Люксембург», и он о близнецах. Их двое, и у каждого свой Люксембург. Представьте себе некоего приезжего парня из Харьковской области, только не на киевском вокзале, а в пряничной Европе.
— А если говорить о твоем самом авантюрном поступке в работе.
— Я могу позволить себе приехать на съемку на роликах. На роликах я чувствую себя самим собой — вот такое откровение. Я со школы на них катался, люди меня в кроссовках не узнавали. Недавно мы снимали в школе, было очень удобно, потому что плейбэк находился достаточно далеко, и я в течение трех секунд преодолевал школьный коридор. Это же не какой-то задротский сегвей — можно сделать слайд, проехаться задом, эффектно затормозить перед продюсерами.
— Приходилось ли тебе отстаивать свободу?
— В профессии я делаю это постоянно, просто иногда получается, а иногда нет, например, когда ты работаешь с чужим сценарием. Тогда я стараюсь сэкономить нервные клетки для собственного кино. Потому что свой первый фильм я снимал как последний, а второй буду пытаться снять все-таки как свой второй фильм, то есть с оглядкой на то, что жизнь — это определенная дистанция, и нужно рассчитывать свои реальные силы. После «Думок» я очень сильно вылетел из нормальной жизненной обоймы. Но это я сейчас так говорю. Потом, не исключаю, будет неделя без сна, какие-то режиссерские страдания и так далее. Хотя Володя и Аня славятся тем, что создают комфортные условия для режиссеров. Но это ведь может слишком расслаблять, я, может, специально попрошу сделать дискомфорт.
— Кстати о дискомфорте: придумываешь ли ты правила сам себе?
— Я больше стараюсь прислушиваться к внутренним ощущениям. То, что идет сильно вразрез с этими ощущениями, я в монтаж или съемку не пущу. Но часто приходится прислушиваться к людям, которые лучше знают. Режиссер — это человек, который собирает людей, которые более талантливых, чем он сам, и путем манипуляций заставляет их работать на свою идею. Режиссер, к сожалению, должен быть хорошим манипулятором.
— Как ты предпочитаешь выражать свою свободу в одежде?
— В одежде я следую дедушкиному принципу «встречают по одежке, провожают по уму». Мне, если честно, всегда плевать, как я выгляжу в плане одежды. Но после съемки для Levi’s я всерьез задумался об этом. Когда ты уверен в себе внутренне и к этому за счет одежды добавляется уверенность внешняя, это создает хорошее ощущение.
Главное, что нужно знать о джинсах Levi’s Stay Loose
1 Levi’s Stay Loose — это новая мужская модель джинсов со свободным силуэтом в эстетике 90-х.
2 Джинсы пошиты из котонизированного конопляного волокна. Это одна из первых мужских линий Levi’s Red Tab при производстве которой используется такой материал.
3 Конопляная пряжа более экологична в производстве: выращивание конопли требует меньше воды, меньше химикатов и меньше земли, чем при культивирования хлопка – классического материала для джинсов.
4 Модель отличается широким кроем, слегка заужена к низу и доступна в цветах индиго, черном и выбеленном индиго.
Джинсы Stay Loose уже в наличии в Украине:
Специальный проект DTF Magazine и Levi’s
Фотограф — Ярослав Бугаев
Видеограф — Саша Стратиенко
Cаунд-продакшн — Danskiy
Стилист — Евгения Скварская
Ассистент стилиста — Виктория Юхимец
Главный редактор — Владимир Волощук
Продюсер — Юля Сосновская
Авторы — Андрей Мажар, Анна Дацюк, Елизавета Карпюк
Дизайн и верстка — Мария Невежина
