«Я — спецназ Канье Уэста»: Кто стоит за дизайном кроссовок Yeezy

«Это напомнило мне о старых временах, когда все только начиналось и компании придавали большое значение дизайнерам. Хотя в моей карьере бывали случаи, когда мое присутствие, наоборот, пытались скрыть, чтобы конкуренты не увели. Я работал почти со всеми брендами-конкурентами и хочу сказать, что у Канье я могу веселиться и делать то, что захочу, еще и на своих условиях. Раньше у нас не было соцсетей и люди не знали, кто создает обувь, которую они любят. Но Канье знал, поэтому и нашел меня.

Во время нашего первого разговора он сказал: „Бро, ты придумал все те кроссовки, которые я хотел в детстве“. Мы говорили полтора часа и затронули многие темы: искусство, дизайн, архитектуру. Затем всплыла тема кроссовок — мы обсудили ранние модели New Balance, Reebok и дошли до Nike. Я рассказал Канье, что Nike не очень хорошо со мной обошлась. На что он ответил: „Да, мне это знакомо“. Так что у нас нашлась общая тема».

«Работать с Канье — потрясающе. Он креативный директор Yeezy, поэтому дирижирует всем, что мы делаем, вдохновляет нас и помогает творить. Я никогда не сталкивался с подобным. Работа в Yeezy напоминает мне работу Энди Уорхола и его „Фабрики“ — это мощный креативный коллектив, создающий магию».

«Я езжу в Вайоминг практически каждую неделю на 3-4 дня. Все зависит от того, где находится Канье, куда он собирается или куда хочет меня позвать. Иногда могу остаться дома, что тоже хорошо, ведь я могу побыть с семьей, или же работаю в офисе adidas. График довольно гибкий. Работа в Yeezy требует погружения в мир Канье, ты разделяешь его ценности, и это влияет на продукт, который ты создаешь. Поэтому чем больше времени я там провожу, тем лучше».

«Однажды меня назвали крестным отцом „папиных кроссовок“ и с тех пор продолжают так называть. Но когда мы начинали работать вместе, я не понимал, чего хочет Канье, потому что рынок наполняли модели вроде adidas Yeezy Boost 350 и Nike Roshe Run — простые, дешевые, с минимумом элементов, полностью бесшовные. А мы начали разрабатывать модель из несметного количества частей, сшитых вместе. Помню, как я сказал ему: „Они будут стоить целое состояние“. На что он ответил: „Не волнуйся о цене, бро. Мы создадим кроссовки, а с этим разберемся потом“.

Я отправлял ему пачку скетчей, он присылал их с правками, я перерисовывал и отсылал их заново, а он присылал обратно. Так мы провели около 48 часов, пока не получили финальный вариант. И только потом мне стало ясно, что он просто заставил меня сделать то, что я сделал бы, если бы 30 лет спустя продолжал работать в New Balance. Когда эта модель вышла, мы сместили фокус и направление индустрии в целом.

Это не эгоизм, но я создал культовые модели в каждой компании, где я работал. И сделал это еще раз вместе с ним. Он креативный директор, но мы работали как коллектив. В Yeezy все сильно отличается от того, что люди понимают под традиционной моделью работы».

«Вайоминг — еще один источник нашего вдохновения. Это похоже на нашу работу в Калабасасе, где все эксперты собраны в одном месте и все вовлечены. Но в Вайоминге ты сфокусирован еще больше, ведь вокруг ничего нет. Это освежает: побег из города, чистый воздух, природа, много разного транспорта и других прикольных штук. Мы вдали от всего среди коров, лошадей и овец, и это все чертовски непохоже на Калабасас. Приключения ждут на каждом шагу, и это влияет на то, что ты делаешь. Один лишь ландшафт может повлиять на эстетику кроссовок, их цветовую палитру. Вот чем крут Канье. Он помещает тебя в среду, которая невероятно вдохновляет. И это просто еще один этап.

В Вайоминге вся прелесть в фокусе. Там Канье собирает всех — от дизайнеров одежды и обуви до музыкантов. Есть шефы, которые нас кормят. В общем, это лайфстайл. Когда ты в Лос-Анджелесе, то все отвлекает: звезды, папарацци. В Вайоминге ничего этого нет».

«Мы оба полагаемся на поток сознания. Он креативно ненасытен, а я креативно взрывоопасен. Мой подход такой: „Тебе не нравится этот дизайн? Подержи мое пиво, давай сделаем иначе“. Я вижу многих дизайнеров „одного хита“. Они застряли в тупике и пять лет перерисовывают один и тот же кроссовок. Я же нарисую тебе новый кроссовок за пять секунд. Какой ты хочешь? Не нравится? Давай сделаем что-нибудь другое. Вот что такое работа в потоке.

В любой момент я могу заглянуть в свой iPad, где храню около 1700 готовых дизайнов, разработанных для Канье. А он в любой момент может залезть в ноутбук, где хранит 500-600 неизданных треков. Между нами много общего. Круто, когда у вас общий метод работы, когда есть взаимное уважение, ведь этот парень — гений. И то, как он заставляет по-новому взглянуть на вещи, просто выносит мне мозг».

«Я обожаю „Шерпы“, постоянно езжу на них по ранчо в Вайоминге. На ранчо полная свобода движения, и ты не боишься ничего сломать, ведь у „Шерпов“ огромные шины, они даже умеют плавать. Они медленные, но ездить в них по Чикаго было круто, все это выглядело как спецоперация. Нас сопровождала полиция, поэтому мы могли ездить везде. Из-за того, что „Шерпы“ широкие, мы могли отбить чье-то боковое стекло. Но все прошло очень весело.

Люди смотрели на эти штуки, катающиеся по городу, снимали нашу колонну, преграждали дорогу машинам. „Шерпы“ устрашают, но в то же время веселят своими пропорциями. Кто-то смеялся, когда мы проезжали мимо. Это безумие — наблюдать, как штурмовой транспорт катит по улицам… А когда из „Шерпа“ вышел Quavo, всем снесло крышу.

Мы спланировали все в последнюю минуту, просто приехали в город и двинулись по улицам. Люди спрашивали: „Куда вы поедете дальше?“ А я отвечал: „Без понятия, просто следуйте за нами“. Перед этим меня спросили, хочу ли я поехать, и я сказал: „Еще бы, это будет круто“. Канье снабжает нас лучшими игрушками, и это подпитывает наше вдохновение».

«Они суперкомфортные, отлично держат ногу, выглядят современно и станут отличными баскетбольными кроссовками. Это кроссовки Канье, в них достаточно ДНК Yeezy, и в то же время это обувь для баскетбола. О его предыдущих кроссовках уже говорили, что „это же лайфстайл“ и тому подобное. Но в них можно бегать. Я пробежал в 350-х Yeezy 10 километров и написал ему: „Бро, смотри, они подходят для бега“.

В этом крутизна Yeezy. Мы, кажется, сломали индустрию, создав кроссовки, которые не вписываются ни в одну категорию. Для чего они? Не знаю. Но в них можно бегать, ходить в зал, играть в баскетбол. В этом вся крутизна — изобретать заново, ломать барьеры, создавать что-то новое. Эта модель определенно ближе к баскетбольным кроссовкам, к чему мы и стремились. Баскетбол дорог сердцу Канье, поэтому он хотел сделать что-то настоящее. Вот почему я, Кристиан Трессер и люди, подобные нам, работали над моделью. Ведь мы сама аутентичность. Мы придумали одни из самых производительных кроссовок в индустрии. И это тот „соус“, который мы добавляем в кроссовки».