4 декабря в Киеве стартует кинофестиваль INTRO, где в первый вечер покажут документальную ленту Berlin Bouncer. Она рассказывает о ночной жизни и клубной культуре Берлина через призму трех фейсконтрольщиков, которые решали, кто попадет в знаковые и популярные клубы города.
Один из героев фильма, Фрэнк Кюнстер, переехал учиться в Берлин из юго-западной Германии всего за четыре недели до падения стены. Вскоре он выяснил, что в городе происходят вещи куда более интересные, чем лекции в университете. Так Фрэнк оказался на входе клуба Delicious Donuts, а со временем даже стал его управляющим партнером. Потом он сменил еще несколько мест работы и провел семь лет в легендарном баре King Size, пока тот не закрылся летом 2017-го.
Фрэнк лично презентует в Киеве ленту Berlin Bouncer. А DTF Magazine накануне его визита поговорил с ним о безумных вечеринках в King Size, отношении к профессии, непобедимой любви к людям, сегодняшней ночной жизни Берлина и впечатлениях об Украине
12 декабря Berlin Bouncer («Берлинский фейсконтрольщик») выходит в ограниченный прокат в Киеве, Харькове, Днепре, Одессе и Львове. Также среди героев ленты — Свен Марквардт (Бергхайн) и Смайли Болдуин (Delicious Donuts).
— Расскажи, чем ты занят сейчас. Работаешь с какими-то клубами?
— Нет, теперь с клубами я не работаю. Дело в том, что я хочу снова построить свое собственное заведение, ведь King Size и был моим клубом, я не просто работал там на входе. Прошло уже 28 месяцев с его закрытия, и первый год я просто отдыхал, ничего не делал, а потом стал искать новое помещение. Но пока еще не нашел. Хотя иногда я стою на входе одного ресторана, говорю посетителям «здравствуйте» и «до свидания» — ничего особенного.
— Я никогда не была в King Size, но знаю, что это довольно особенное место, даже легендарное. Но что именно делало его таким, можешь объяснить?
— Вообще, основал его не я, а другие люди. Может, слышала про Grill Royal? Это такой ресторан в Берлине, супермодный, и все супермодные люди туда ходят. Тут важно понимать, что открыли его художники и коллекционеры. Однажды они продали картину больше чем за миллион и подумали: «О, так у нас теперь есть деньги, можно же открыть ресторан». Так как они связаны с арт-бизнесом и этой тусовкой, например Дэмьен Херст — их близкий друг, то они заполучили просто высшую лигу в качестве своих гостей. Туда стали ходить не только художники, но и политики, всякие суперзвезды. Например, Джордж Клуни всегда заходит, когда бывает в Берлине.
Однажды они решили, что хотят открыть еще и бар, чтобы их гости продолжали там вечер после ужина в ресторане. И все эти звездные люди стали ходить в бар площадью 60 м². То есть это даже общая площадь, с самим баром и туалетом, а пространство, где можно было как-то двигаться, — это всего 40 м². При этом за ночь к нам могло прийти 120 человек, все эти политики, профессора, художники — очень успешные люди, но успешные не только в плане денег, а вообще проявившие себя в разных сферах. И все они были так близко друг к другу, вот буквально настолько, что иногда невозможно было пошевелиться.
При этом наши ночи часто проходили в стиле «А-а-ае-е-е!». Люди танцуют на баре, девчонки голые, ну, то есть некоторые девчонки просто показывали грудь, танцевали топлес — не пойми меня неправильно…
— Звучит так, будто все просто веселились.
— Да, именно, было очень весело, даже немного безумно и дико. Суть в том, что бар основали не для того, чтобы на нем зарабатывать, а просто чтобы было такое суперкрутое место. Вечно кого-то угощали выпивкой. Пойми, мы, конечно, зарабатывали, но не много.
— Нет, таких больше нет. Хотя мне нравится бар под названием Neue Odessa Bar. Как видишь, я всегда был довольно близок к Восточной Европе. В особенности мне очень нравится Украина. Я побывал уже в 71 стране, что является неплохим показателем для человека моего возраста, и вот путешествие по Украине было одним из самых запоминающихся.
— Расскажи подробнее, когда и как это было. В каких городах ты бывал?
— Это было в 2002 году, мы путешествовали на машине. Сначала Львов, потом Киев, Запоріжжя (он произнес название города именно так, по-украински. — Прим. DTF Magazine), Алушта, Симферополь, Одесса и Черновцы.
— А что понравилось больше всего?
— Одесса. Я помню, что ходил в Аркадию, а она немного как Ибица, знаешь. И сам город мне понравился, такие дома красивые, и девушки… А еще то, что рядом и Румыния, и Турция, и Россия, влияет на атмосферу, на то, как все понамешано. Также мне очень нравится Львов, он невероятно красив. Я даже был там снова восемь недель назад — приезжал в Молдову на конференцию и заехал на день во Львов.
— Успел исследовать ночную жизнь, клубы в Украине?
— Если честно, то не особо, я не тусовался. Меня вообще разные вещи в путешествиях интересуют, я далеко не всегда хожу в клубы. Хотя в Одессе в какой-то клуб я зашел, но больше ничего не припомню. Попробую куда-нибудь попасть, пока буду представлять фильм в Киеве.
— А что ты думаешь об этом фильме — доволен результатом? Можно ли верить всему, что мы там увидим?
— Да, там все правда, и это одна из причин, почему я согласился участвовать. Я немного знал режиссера, его отец — тоже немецкий режиссер, довольно известный, так что я доверился ему и сам постарался быть максимально честным. Правда, мне пришлось делить внимание еще с двумя героями. Ну что ж, в любом случае получилось круто. Несколько недель назад я представлял фильм в Вашингтоне, а до этого — в Нью-Йорке, потом его еще планируют показывать в Африке.
— Звучит так, словно ты уже становишься кинозвездой. Так тебе комфортно со всем этим вниманием?
— Да, вполне. Это же всегда было частью моей работы: я стою у дверей, и сотни людей подходят ко мне, спрашивая разрешение войти. В какой-то мере это тоже сцена.
— Как тебе вообще еще нравятся люди, если нравятся? Не надоели за все это время, учитывая тот негатив, который иногда выливается на тебя из-за отказов?
— Видишь ли, я филантроп, то есть я правда люблю людей. Я прощаю им даже какие-то плохие вещи. Кроме того, что бы они ни делали, они не могут меня реально задеть, я просто сильнее. А любить людей здорово, кем бы ты ни был.
— Как вообще вышло так, что ты оказался причастен к индустрии кино? Ты же и раньше выступал в роли актера и даже продюсера.
— О, это просто. Там, где я работал, всегда было много режиссеров. Они считали меня классным и иногда предлагали роли в их фильмах. Я соглашался, почему нет? Как продюсер я работал над четырьмя фильмами, почти все документальные, и это тоже очень интересно.
— Но для тебя это скорее хобби или еще одна важная часть твоей жизни?
— Скорее все же хобби.
— То есть ты в первую очередь все еще видишь себя фейсконтрольщиком?
— Да, но важно понимать, что я чувствую себя не вышибалой, а кем-то вроде куратора ночи. Меня очень часто спрашивают о разных ситуациях, так вот: я занимаюсь этим примерно 28 лет, это где-то 8500 рабочих ночей. Да, довольно много. И вот из эти 8500 ночей только 20 были проблемными — я имею в виду драки. Но когда сравниваешь две эти цифры, то понимаешь, что это вообще ничто.
В те места, в которых я работал, всегда приходили серьезные люди, но в хорошем смысле серьезные: наркотики, алкоголь, вечеринки — да, но никаких драк. У меня никогда не было такого, что я иду на работу и переживаю, что может произойти что-то плохое. Я всегда думаю, что будет приятная ночь и я со всеми потусуюсь.
— Мне интересно: есть ли в Берлине некое комьюнити фейсконтрольщиков? Я имею в виду, вы как-то встречаетесь, общаетесь, тусуетесь вместе?
— Нет, ничего такого. Хотя, конечно, я знаю многих фейсконтрольщиков, и мы можем поговорить несколько минут, если я приду на какую-то вечеринку, но нет такого, чтобы все близко общались. Но могу сказать, что 99% фейсконтрольщиков в Берлине — очень приятные люди.
— А что с тем оставшимся 1%?
— Они работают в клубах, в которые я не хожу.
— Кстати, а случались ли когда-нибудь такое, чтобы тебя не пустили в клуб?
— Если честно, то нет. Хотя это было бы иронично.
— Я читала в твоих интервью, что ты не употребляешь алкоголь и наркотики. Ты и правда ведешь здоровый образ жизни?
— Да, но я ем слишком много сахара.
— Но так было всегда, даже в те самые бурлящие 1990-е?
— Да. Большинство моих друзей употребляют довольно много алкоголя или наркотиков, так что я постоянно окружен людьми, которые под чем-то. Мне даже нравится быть в компании, где все так или иначе под кайфом.
Но мне это не нужно. Мне кажется, большинство людей употребляют наркотики или алкоголь — для меня это одинаково, — чтобы почувствовать себя свободными. Я считаю, это окей, но я так никогда не делаю, потому что я свободен всегда.
— Есть что-то в сегодняшней ночной жизни Берлина, что раздражает тебя или как минимум не нравится?
— Мне кажется, что раньше ночная жизнь была свободной по-другому. То есть люди после работы приходили в бары, клубы и веселились. И они всегда оставались такими, какие они есть. Теперь существует некоторое разделение: вот они, значит, работают на своей работе, а в выходные идут в клубы и пытаются жить другой жизнью. А потом снова возвращаются к своей «нормальной» жизни. Для меня же между днями недели особой разницы нет.
— То есть понятие рутины тебе неизвестно?
— Когда у тебя есть бар, ты все равно делаешь что-то определенное. Приходишь, берешь себе какой-то напиток, проверяешь, чтобы все было убрано и готово и так далее. Но все равно это не то. Я вот, например, люблю по субботам оставаться дома и отдыхать, хотя именно по субботам все обычно и идут тусоваться.
— Я видела на фото, что у тебя на руках набиты слова Dubium и Ratio, что переводится с латыни как «Сомнение» и «Разум». Почему эти слова?
— Они и правда важны для меня. Потому что нужно всегда сомневаться, но только не в негативном смысле. Это больше о постоянном поиске правды. А быть разумным — это чувствовать землю под собой, это про осознанность.
Читайте также:
