«Atelier what?»: Большая история первого киевского концепт-стора

Atelier1 находится в центре Киева в бункере времен холодной войны, где уже 15 лет продает мировые бренды — от Comme des Garçons до Гоши Рубчинского и Doublet. Но в Atelier1 говорят, что открыли концепт-стор в первую очередь для развития локального рынка — благодаря ему украинские дизайнеры впервые попали в Dover Street Market и провели показы в Лондоне.

При этом о концепт-сторе известно немного: найти Atelier1 нелегко, в локальных медиа о нем не пишут, а сами они не раскрывают своих гостей — настолько ценят их приватность. DTF Magazine встретился с основательницей Atelier1 Еленой Хильковой и узнал, зачем Киеву понадобился нишевый концепт-стор, как в Украину попали мировые бренды, что случилось с украинскими дизайнерами в Dover Street Market и где побывала Рэй Кавакубо во время визита в Киев

Содержание

Коротко об Atelier1
О том, как все начиналось
О локации в бункере в центре Киева
О первых брендах в Atelier1
О визите Рэй Кавакубо в Украину
Об иностранных брендах в Atelier1
Об украинских брендах в Atelier1 и Dover Street Market
О нишевости и отсутствии внимания

Коротко об Atelier1

Atelier1 открыли в 2005 году Елена Хилькова и Дэвид Фоули. Елена отвечала за бизнес-модель, а Дэвид стал креативным директором концепт-стора.

Первой локацией Atelier1 стал «Альта-центр» на проспекте Бандеры, где теперь находится «Эпицентр». Там концепт-стор проработал недолго: помог привлечь трафик к первому проекту украинских дизайнеров Fashion Lab, а затем переехал в отель «Воздвиженский» на Андреевском спуске. Туда же впервые приехал Эдриан Жоффе — президент Comme des Garçons и муж Рэй Кавакубо. Эдриану понравился магазин, и он предложил Atelier1 открыть свое пространство в Dover Street Market.

Финальной локацией стал бункер в центре Киева, куда Atelier1 переехал в 2008 году. Их вещи нельзя купить онлайн, поэтому нужно идти непосредственно в концепт-стор. Подобно магазинам Comme des Garçons, у Atelier1 нет кричащих витрин и массивных вывесок — найти его можно во дворике по адресу бульвар Тараса Шевченко, 10.

О том, как все начиналось

— Вы позиционируете себя как первый концепт-стор в Киеве…

— Однозначно. В 2005 году мы стали первым мультибрендовым магазином украинских дизайнеров и первым киевским концепт-стором. И это не мои фантазии — об этом писали Vogue Italia, Vogue Hong Kong, британский Vogue. О нас писали в книгах о мерчандайзинге и бизнес-моделях, которые изданы в Германии и Англии.

— Расскажите, с чего все началось. Кому нужен был такой магазин в 2005 году, когда богатые люди любили китчевые вещи с броскими логотипами, как у Versace и Dolce & Gabbana?

— Я любила японских и бельгийских дизайнеров, но до открытия Atelier1 у меня не было фешн-бэкграунда. С 1993 года я управляю компанией DonStream — мы первыми в Украине занялись образованием за границей.

Мы представляли издательство Оксфордского университета, но параллельно я дружила с Central Saint Martins (CSM) и London College of Fashion (LCF) — топовыми университетами в мире моды и арта. Мы часто виделись в Лондоне, и мне предлагали открыть их представительство в Украине. Но я понимала, что украинский рынок еще не готов к образованию в креативе.

И вот однажды, в 2003 году, мне позвонили из британского посольства в Киеве. К ним обратились ребята из ассоциации молодых украинских дизайнеров и попросили провести мастер-класс по подготовке портфолио со специалистами из Central Saint Martins. Мы решили не привозить CSM, потому что рынок не был готов, но я согласилась пригласить кого-то из Оксфордской бизнес-школы. Думала, приедет какой-то учитель. Никто не подозревал, что это будет Дэвид Фоули — президент Всемирной ассоциации колористов, человек-легенда в мире моды.

Когда он приехал, я поняла, что немножко встряла. Увидела, что, во-первых, в Украине все же есть студенты, которые хотят знать о портфолио и Central Saint Martins. А во-вторых, поняла, что трудно найти переводчика, который понимает, что такое панк, нью-вейв, знает о Вивьен Вествуд и Joy Division. Мы наняли профессионала, но мне все равно пришлось встать посреди презентации и переводить самостоятельно. Так я познакомилась с Дэвидом.

— Вы уже тогда задумали открыть Atelier1?

— Нет, Дэвид побыл и уехал. Затем, перед Украинской неделей моды, нас снова попросили его привезти. Когда он приехал, то попросил, чтобы мы ему ассистировали. Помню, как он сказал мне: «Хелен, у тебя такая классная страна, что еще я могу для вас сделать?» А я уже тогда понимала, что Украине не хватает магазина локальных дизайнеров. Студенты, которые ездили учиться в Великобританию, были талантливы, но не каждый мог встретить нужного человека, который закупит их первую коллекцию, как было с Джоном Гальяно и Александром Маккуином. И не у всех есть папа Пол Маккартни. Однако и в тот раз мы еще ни к чему не пришли.

Переломный момент наступил, когда ко мне снова обратились те девушки, которые просили провести мастер-класс по портфолио. Они хотели открыть мультибрендовый бутик дизайнеров. Дэвид узнал об этом и сказал: «Ну вот, Хелен, ты же этого хотела?» И я согласилась.

— Сколько понадобилось времени на реализацию идеи? Было такое, что в процессе подготовки хотелось все бросить?

— Дэвид сразу вызвался помогать мне, и мы работали бесплатно, хотя поначалу создавали проект не для себя. Я отвечала за бизнес-структуру, а он — за привоз брендов, которых еще не было в Украине. Сначала я не понимала, зачем магазину украинских дизайнеров заграничные марки, но Дэвид объяснил: чтобы локальные бренды заметили и поняли, что их не стыдно носить, рядом должны висеть вещи заграничных брендов высокого уровня.

Многие марки согласились зайти к нам, услышав лишь одно имя Фоули. У Дэвида сумасшедшая репутация. Он помог открыть и консультировал 45 магазинов — не только в Великобритании, но и по всему миру. Коллекции, которые он создавал, были на витринах Selfridges, Liberty и Harvey Nichols. Но, когда мы уже подписали контракты с брендами и показали план нашему инвестору, он сказал, что больше не работает с теми девушками и передумал инвестировать в проект.

Помню, как после этой новости мы с Дэвидом были в аэропорту. Я видела, как он сидел съежившись, и поняла, что подставила человека. Как после этого он мог вернуться в моду, говорить с Comme des Garçons и другими брендами, которые дали заказы только под его имя? В то время у меня были деньги, на которые я хотела купить пентхаус. Но, поговорив с Дэвидом, я решила инвестировать в магазин. Мы не хотели отказываться от нашей идеи.

О локации в бункере в центре Киева

— Бункер — нетипичное место для магазина с люксовыми брендами. Почему вы решили открыть концепт-стор под землей?

— Мы могли найти локацию в «Пассаже», но это было бы слишком банально. Все магазины Comme des Garçons находятся в местах, которые вроде бы очевидны, но их нужно найти. Как флагманский магазин в Париже — у него раньше даже вывески не было. Мы искали похожее нетипичное место.

— С бункером вы попали в точку. А как на это отреагировал Дэвид?

— Он больше месяца не разговаривал со мной, говорил, что я сошла с ума. Раньше он не бывал в бункерах, жил в замке, который построили как прототип Букингемского дворца. Дэвид боялся, что в помещении будет сыро, будут возникать приступы клаустрофобии. Но когда впервые попал сюда, то сразу начал творить.

При Советском Союзе в доме над нами жила интеллигенция. Поэтому наш бункер — помещение высшего уровня безопасности. По его периметру построен тоннель-коридор с запасами воздуха. Если бы наступила Третья мировая, жильцы могли бы долго здесь находиться. Мы переехали в 2008 году. В мире грянул кризис, и мы хотели, чтобы наши клиенты тоже чувствовали себя в безопасности.

— Я читал, что магазины Comme des Garçons минимально нарушают интерьер, при этом все же вносят что-то свое. Вижу, у вас такой же подход.

— Мы и дыры в стенах почти не делаем. Если сверлим, то стараемся повторно их использовать. Эдриан Жоффе учил, что к пространству нужно подходить как к театру: нельзя ничего фиксировать, все должно быть «плавным».

С тех пор пространство Atelier1 менялось не раз. Когда в мире было много яркого, мы делали матовое покрытие бетонного пола. Когда стало много депрессии, добавляли блеска. Все это продумано для того, чтобы дополнять наши коллекции. Украинские журналы о нас не вспоминают, но иностранные медиа о дизайне и интерьере приезжают даже из Гонконга, Парижа и Нью-Йорка.

О первых брендах в Atelier1

— Вы говорили, что, запуская Atelier1, заключили контракты с брендами, которых не было в Украине. Что это были за марки?

— Первым брендом была линия Comme des Garçons SHIRT. Мы решили не начинать с основной линии, а взяли легкий бренд рубашек. Теперь все знают, что сердечки PLAY — это круто, а тогда хитом были рубашки. Вторым была Катрин Мими с ее кремами, ароматами, свечами. Только за последние пять лет украинцы поняли, что свечи — это круто. А представьте их за сотню евро в 2005 году. У нас также были свечи Кристиана Торту, который делает букеты для домов моды и королевских семей. Были украшения Жана-Даниэля Брами. Гели и масла Cote Bastide, за которыми Мадонна отправляла самолет. Французские сумки Ben Simon. Бренд украшений Cezare. И, конечно, духи Comme des Garçons.

Заходя в Atelier1, клиенты видели женскую одежду только украинских дизайнеров. Чтобы бойфренды не скучали, для них был Comme des Garçons SHIRT. И все это оттенялось аксессуарами и бижутерией западных, но таких рафинированных брендов. Они были не самые дорогие, но правильные. Магазин задумывался как продуманная капсула.

— А когда вы начали завозить основную линию Comme des Garçons?

— Мы только открылись, а Эдриан постоянно спрашивал, когда мы начнем закупать основную линию. Но Дэвид не хотел «убивать своих детей». Наши дизайнеры только учились создавать коммерческие коллекции, шить вещи в правильной размерной сетке. У них были классные вещи, но недостаточно классные, чтобы сравнивать их с основной линией Comme des Garçons. Если бы мы повесили их рядом, пропасть в видении и качестве была бы заметна.

Поставку основной линии CdG мы получили в конце 2006-го. Мне пришлось самостоятельно закупать ту коллекцию, и это был первый заказ в моей жизни.

— Почему же первую коллекцию поручили закупить вам?

— У меня не было фешн-бэкграунда, поэтому меня учил Дэвид. С ним я плакала сначала 30 минут, потом 20, потом 15. Потом перестала плакать и молчала полгода. Обучение у него — как в монастыре Шаолинь: выходишь сразу гранд-мастером.

Накануне заказа я была в Англии и не собиралась никуда лететь, но позвонили из шоурума Comme des Garçons и сказали, что тянуть больше нельзя. К ним обратились еще три магазина из Киева, которые тоже хотели закупить основную линию.

Мы купили билеты, и я поехала в Париж сама, потому что Дэвид был занят. Выбирая вещи, успокаивала себя тем, что хоть я не из мира моды, но с 1994-го пользуюсь духами Comme des Garçons. А в 1997 году, когда я была беременна, Рэй выпустила коллекцию Lumps and Bumps. Вещи в ней были фигуристые, соответствовали моему положению. Я поняла, что Comme des Garçons и раньше был моей эстетикой. Чем я рисковала, кроме денег? От Дэвида я и так всегда получала, но ведь мы партнеры и он мне доверял.

Через два дня после закупки мне позвонили из главного офиса CdG и сказали, что почти идентичную подборку заказали еще три магазина. Я уже думала, что не оправдала надежд Дэвида, а тут мне говорят: «Такую подборку заказали Comme des Garçons Париж, Comme des Garçons Токио и DSM Лондон. Добро пожаловать в семью, ты видишь мир нашими глазами».

О визите Рэй Кавакубо в Украину

— Как же у вас получилось с первого раза? Интуиция?

— Я заказывала сердцем. Наибольшей похвалой спустя годы для меня стал визит Рэй Кавакубо в Atelier1. Помню, как она приехала в самый разгар распродаж, а для каждого сейла мы придумываем отдельную тему. На фото она видела минималистичный, холодный магазин, а мы в тот раз решили превратить пространство в лавку флориста. Заходишь, а у нас висят горшки, огромные цветы… Совсем не эстетика Рэй.

— Но ведь это, наоборот, в ее стиле — менять пространство.

— Да, в итоге ей все понравилось. Глечики из Англии XIX—XX веков, железные миски. А в соседней комнате висела небольшая подборка архивов. Нам повезло, что мы вывесили именно сильные вещи. Рэй оценила их, когда увидела.

— Ей понравилось в Atelier1?

— Да. Я очень волновалась, хотя мы уже виделись с ней, когда ездили на закупки. Она сидела здесь, и впервые в жизни мы увидели, как Рэй смеется.

А Эдриан сделал мне выговор. Спросил, какая выручка за день в Atelier1. Я не знала, и это его возмутило. Я говорю: «Эдриан, вчера у моей дочери был день рождения, а тут и вы приехали, спасибо за подарок». Но он все равно хотел знать цифры. Пришлось узнать сумму. Слава богу, день выдался удачный, но Эдриан все равно возмущался. Говорил, что нам далеко до DSM, потому что я недооцениваю свой потенциал. Он знает дневную выручку во всех Dover Street Market, каждое утро просыпается с цифрами. Но я понимаю: если меня ругают, значит, все нормально. Он бы не тратил энергию впустую.

— Рэй была тут один раз?

— Рэй была один раз, а Эдриан — дважды. Помню, как они удивлялись, почему музеи закрыты в понедельник. А я предупреждала, что нужно приезжать в воскресенье. Могла попросить открыть для них PinchukArtCentre или «Мыстецкий арсенал», но Рэй не хотела привлекать внимание.

— Что еще они видели в Киеве, помимо Atelier1?

— Рэй очень любит брутализм в архитектуре и приехала в Киев со своим списком мест. Ну, я и показала им крематорий на Байковом кладбище. Куда еще можно пойти в понедельник? Они также хотели увидеть рынок на Лесной, но я сказала, что это стало мейнстримом. Но им все равно очень понравилось.

Об иностранных брендах в Atelier1

— А Эдриан и Рэй как-то влияют на вашу политику? Могут, к примеру, сказать, что какого-то бренда здесь быть не должно?

— Если ты попал в семью Comme des Garçons, твоей эстетике полностью доверяют. Раньше, бывало, спрашивали, но теперь полное доверие. У нас с ними нет даже жесткого контракта, есть лишь джентльменское слово. Тот же Doublet мы заказали почти одновременно с DSM, разве что наша поставка пришла на сезон позже.

— То есть это была ваша инициатива, а не подсказка DSM?

— Мы сами выбираем, кого закупать. С Doublet вообще случилась интересная история. Помню, как мы пришли к ним в шоурум после того, как они выиграли LVMH Prize. Шло наше время закупки, когда я увидела, что пришли байеры из более влиятельных магазинов. И мы решили уйти раньше, чтобы уступить тем, кто сделает большие закупки. Но Масаюки Ино увидел это, схватил меня за руку и сказал: «Пусть они ждут. Вы закупали нас задолго до того, как я выиграл LVMH Prize, а они прибежали только потому, что я победил».

— Как вы находите новые имена для Atelier1?

— Мы давно следуем понятиям, о которых сейчас много говорят: медленной моде, устойчивости. Когда выбираем коллекции, думаем не только о финансовых показателях. Мы заранее закупили Julien David — бренд, который получил награду ANDAM Prize. Взяли Doublet за три сезона до того, как он выиграл LVMH Prize. Взяли Chika Kisada года за полтора до того, как она стала горячим именем.

— Насколько сложно договариваться с новыми брендами, которые не связаны с Comme des Garçons?

— У нас настолько известное имя, что нам ни разу не отказывали. Чаще всего отказываем мы. А самым громким «нет» был наш отказ Maison Margiela.

— Почему же вы им отказали?

— Когда их представительница зашла в Atelier1, ей очень понравилось пространство. Оно идеально подходило белой эстетике Maison Margiela. Но она сказала, что люкс не будет продаваться «ниже седьмой ступеньки», так глубоко под землей. Но и это не было основной причиной отказа. Мы хотели привозить артизанальную коллекцию Maison Margiela, но оказалось, что кутюр продается только в их собственных магазинах. Мы не хотели завозить тело без сердца. Для нас это не только коммерция в чистом виде.

— Есть ли вообще бренды, которые для вас недосягаемы?

— Таких нет. Например, нас не интересует Vetements. Мне понравилось, как они провели психологический эксперимент со всем миром, но мы сами играем в такие игры. Когда мы открылись, вокруг носили все цветастое, расшитое. Ты был никем без броского логотипа. А мы призывали покупать вещи украинских дизайнеров. Говорили, что если вы депутат, то как можно не носить украинское? Беспроигрышный ход.

— Кстати, насколько хорошо продаются «сложные» вещи по сравнению с более понятными линиями и брендами?

— У нас все марки продаются хорошо. Если присмотреться, то видно, как все продумано: по возрасту, цене, эстетике. Например, вещи PASKAL не купит девушка, которая носит одежду Ефимчук. Понятно, почему Comme des Garçons продается: когда мир рушится, люди бегут к нам. Не хочу использовать заезженные понятия вроде «инвестиция» и «имидж», но это правда. Эти вещи отличного качества и реально вне времени.

— Не думал, что авангардные вещи хорошо покупают. Это вселяет веру в украинского покупателя.

— Это правда. С другой стороны, молодежь тоже начала понимать, что можно купить куртку Carhartt, а можно — Carhartt x Comme des Garçons, и это еще круче. Спасибо красным сердечкам и Филиппу Паговски, который их придумал. Я даже рада, когда молодежь покупает фейки. Их нельзя осуждать, не все могут купить оригинальную одежду. Но, возможно, так они поймут, в чем разница, и начнут собирать деньги на правильные вещи.

Об украинских брендах в Atelier1 и Dover Street Market

— А что насчет украинских дизайнеров? Чьи бренды были первыми в Atelier1?

— С самого начала в Atelier1 было пять украинских дизайнеров: Лилия Пустовит, дуэт Алены Ворожбит и Татьяны Земсковой, Андре Тан и Владимир Подолян. Почти сразу к ним присоединилась Анна Пинько, которая работает у нас с открытия Atelier1. Анна занимается не только магазином, она еще и дизайнер одежды.

Но когда мы переехали в бункер, то сделали перезагрузку и запустили Atelier1 Collectif — коллектив украинских дизайнеров, создававших коллекции под брендом Atelier1. В него вошли Лилия Литковская, Артем Климчук, Анна Октябрь, Маша Рева, бренд Luvi и ювелирный дизайнер Полина Медведева.

Мы позволили каждому создать в Atelier1 свое пространство. Хотели, чтобы дизайнеры не только могли выражаться через вещи, но и донесли свою эстетику. Помню, у Артема получилось подобие дома, он деконструировал старую мебель. У Luvi получилась комната пыток с подвешенными цепями и гильотиной. Анна Октябрь обратилась к эстетике жженого дерева, у нее было очень «сырое», но романтичное пространство.

Затем Collectif начал развиваться. К нам пришла художница Зина Лихачева, которая сотрудничала с выпускником CSM, британским дизайнером Жаном-Пьером Браганзой. Он создал коллекцию, а Зина разработала принты. Это показало, что новая волна украинцев может работать с западными дизайнерами.

— Расскажите о ваших показах в Лондоне и продажах в Dover Street Market.

— Когда Эдриан предложил нам открыть Atelier1 в DSM, он хотел, чтобы мы сделали это с собственной коллекцией. Поэтому мы пригласили Лилию Пустовит и Владимира Подоляна создать коллекцию под руководством Дэвида Фоули. Мы закупали ткани, дизайнеры придумывали фасоны и вещи, утверждали их с Дэвидом и дорабатывали. Он им подсказывал, но дал полную свободу. Третьим дизайнером в DSM стала Анна Пинько — ей приходилось слушать правки меньше всех.

Все эти коллекции создавались под брендом Atelier1 — например, Anna Pinko for Atelier1, Poustovit for Atelier1. Они продавались в лондонском, токийском DSM и других магазинах мира, включая сеульский 10 Corso Como и парижский L’Eclaireur.

Показы тоже шли от имени Atelier1. Наш первый показ на Неделе моды прошел в 2008 году, это было шоу в отеле Browns. Второй — возле Saint James Palace, где нашей моделью была Амбер Ле Бон, дочь вокалиста Duran Duran Саймона Ле Бона. Мы провели только два показа, но все равно наделали шуму.

— Чем закончилась история с Collectif? В одном из интервью Эдриан говорил, что украинские дизайнеры плохо продавались в DSM.

— В DSM продавались не Collectif, а Пустовит и Подолян. Их первые коллекции шли на ура, вторые — тоже, а вот с третьих начались нюансы. Бывало, что вещь приходила в размере XS, а на самом деле это был L. Нашими клиентами были люди высокого уровня — например, Жизель Бюндхен, принцесса Рания. Они всегда покупали один размер, и, когда с этим начались проблемы, стало стыдно.

Продажи были нормальные. Но наступил момент, когда нужно было решать, будем ли мы двигаться вперед. И мы сделали паузу. Сели с Эдрианом и Дэвидом и решили, что приостановим Atelier1 в DSM. Мы ушли на взлете и все еще можем вернуться с проектом, за который не будет стыдно. Когда я увижу, что локальные дизайнеры смогут не только сделать две-три оригинальные коллекции, а будут готовы развиваться и помнить о нашем сотрудничестве.

— Как думаете, будет еще такой камбэк?

— Мы уже пытались вернуться, года два-три назад. Раньше мы заказывали много рубашек из линии SHIRT, но из-за несоответствия размеров у нас их скопилось слишком много. Вообще, у японцев это вечная проблема: ты закупаешь X, а приходит X на моего кота. Вот мы и решили переделать те рубашки в кастомные вещи Atelier1. Посоветовались с Эдрианом, он согласился.

Для этого проекта мы привлекли Машу Шубину и Илью Чичкана: они часто ездили в Индию и знали швейных мастеров. Маша создала рисунки, вместе с Аней Пинько разработала дизайн, перешила рубашки в платья. Затем Маша с Ильей полетели в Индию и попросили мастеров вышить рисунки. Суть коллаборации была в трехсторонней работе: рубашки Atelier1, рисунки Маши и работа индийских артизанов. Когда все было готово, мы встретились с Эдрианом, приехали в парижский шоурум, провели презентацию. С этим проектом мы собирались вернуться в DSM.

Но правила игры с DSM такие, что никогда нельзя анонсировать проект раньше них. Мы уже готовились к анонсу и обсуждали запуск, когда вышел украинский Vogue с фотографиями этих рубашек на киевских it-girls. Так что DSM отказались от этого проекта.

О нишевости и отсутствии внимания

— В прошлом году украинские Vogue и Harper’s Bazaar писали о Chakshyn как о первом украинском бренде в DSM. Такое впечатление, что наши медиа о вас забыли.

— Я знала, что ребята в Chakshyn замечательные, а мы — очень добрые. Однажды они позвонили мне и попросили провести пресс-лонч коллекции в Atelier1. Мы согласились, после чего мировые магазины подумали, что они уже продаются у нас. Рекламная пауза.

О чем говорить, если в книге об украинской моде нет ни слова об Atelier1. Мы принципиально не подкупаем журналистов. Спросите у Comme des Garçons: они хоть раз платили за публикацию информации? Я за свободную прессу и не буду просить, чтобы о нас писали. Поэтому первая книга об украинской моде вышла без главы об Atelier1. И только в вышедшей в этом году энциклопедии о нас вспомнили.

— C чем, по-вашему, связано такое отсутствие внимания?

— У нас местечковая тусовка. Можно поехать к бабушке в деревню на пирожки, а можно забраться на Джомолунгму. Оба варианта — классное и полезное времяпровождение. Украина выбирает пирожки. А когда люди перестанут бояться лезть на Джомолунгму, мы будем здесь.

Сначала о нас много писали, до сих пор есть те журналы. А дальше — зачем? Бывало, брали интервью, а потом говорят: «Ой, знаете, отдел рекламы не пропустил». Западные медиа постоянно выпрашивают информацию, а наши… Atelier what? Но мы относимся к этому философски.

— Вы не пытались увеличить узнаваемость в соцсетях? В Инстаграме Atelier1 много фото с показов, но это не то, что интересует молодежь.

— Инстаграмы других магазинов Comme des Garçons еще печальнее, чем наш. Но у них другое видение, им не нужно дополнительно привлекать внимание. А мы правда хотим больше перейти в диджитал. Нужно лишь найти человека, который не просто SMM-щик, а действительно во всем этом разбирается.

— То есть вы хотите омолодить аудиторию?

— Мы хотим ее расширить и показать, что у нас есть много коллабов и интересных вещей. Знаете, сколько ребят из Китая к нам приходили? Особенно за Гошей Рубчинским. А теперь мне говорят, что молодежь боится заходить в Atelier1. Думает, будто спустившись вниз их будут оценивать. Мы хотим разрушить этот стереотип.

— Кстати, завозя Гошу в Украину, вы не боялись критики? У него ведь много вещей с российской символикой.

— Эдриан сразу советовал завезти его бренд, но поначалу мы отказывались. Боялись, что не все поймут. Но когда отношения между Украиной и Россией накалились, мы решили, что не хотим быть заложниками политических игр. Я не поддерживаю российскую агрессию. Но ведь и Гоша не ее олицетворение, он же не въехал на Донбасс на танке. Поэтому не нужно смешивать понятия. Привоз Гоши стал ответом на ту истерию и ненависть.

— Как думаете, удалось ли Atelier1 стать местом, которое вы стремились создать изначально?

— Atelier1 родился как отправная точка. Я хотела создать место, где могли продавать вещи украинские дизайнеры, которые учились за границей, но у которых не получилось сразу реализовать себя там. Теперь Atelier1 — желанный адрес и для уже известных брендов.

Atelier1 также стал площадкой для коммуникации. Мы приглашаем художников, артистов, проводим закрытые просмотры фильмов и вечеринки. Однажды здесь была вечеринка байкеров — для нее мы полностью освободили пространство и собрали посреди магазина байк. Когда в Киеве только начали открывать барбершопы, мы открыли первый салон Atelier1 Barbers.

А когда в Киеве проходил первый прайд, мы освободили зал и запустили проект в его поддержку: сделали огромные принты и провели выставку художницы Ольги Солонько, которая поддерживает ЛГБТК-сообщество.

Мы открывали Atelier1, потому что хотели изменить сознание украинцев. Хотели подтолкнуть индустрию, создать конкуренцию, научить дизайнеров делать коммерческие коллекции, не забывая о креативе. И шить размеры не минус XS, а такие, чтобы все женщины могли носить дизайнерскую одежду. Думаем, у нас это получилось.